Приближается скорбная дата. Скорбная для каждого казака, для каждой казачьей семьи, каждой казачьей организации.

Ровно сто лет назад, 24 января 1919 года, Яков Свердлов подписал секретную директиву, фактически открывшую новую страницу в уничтожении казачества. Казаков массово уничтожали и раньше. Большевики, захватившие власть в России в результате государственного переворота, хорошо понимали, что «Только казаки – единственная сила, способная к самоорганизации. По этой причине они должны быть уничтожены поголовно». Именно так охарактеризовал казаков один из главных идеологов большевизма Лев Троцкий. Поэтому казаков уничтожали при каждом удобном и неудобном случае. Эта же директива, характеризовала новый, «государственный» подход к массовым убийствам. Большевики, объявив себя единственной властью в России, от имени власти санкционировали уничтожение казаков именно по этническому признаку.

Неважно, дворянин, купец, священник, пахарь-земледелец. Раз казак, значит, враг новой власти, значит, участь твоя предрешена. Причем это были не спонтанные действия, не «перегибы на местах». Была разработана и спланирована операция по уничтожению казачества как явления. Выселялись целые станицы, на место казаков, в их курени, поселялись пришельцы, иные народы. В Терском войске это были горцы, спустившиеся с гор, в Войске Донском – выходцы из центральной России. И, опять же, это рекомендовалось на государственном уровне. Директива, подписанная 24 января, была первой, но не единственной. За ней последовал целый шквал директив и секретных приказов. Суть этих приказов, решений, постановлений, директив одна – полное, поголовное уничтожение казачества. На то есть соответствующие документы.

У нас, да и во всём мире, много говорят о Холокосте. Как изверги национал-социалисты строили концлагеря, опутывали их колючей проволокой, сгоняли туда евреев. Кормили заключённых брюквой и мёрзлой картошкой, жгли в специально построенных печах, травили в газовых камерах. Предшественники национал-социалистов, просто социалисты, на колючую проволоку, брюкву и печи не тратились. Проще и эффективней поступали. В степи за станицей выкапывали глубокий ров с вертикальными стенками. Загоняли туда казаков. И больше ничего не делали. Вообще ничего. Только охраняли. Люди погибали от голода и жажды. Оставалось только закопать ров и вырыть новый.

В Новочеркасске, лютой зимой, казаков с вечера запирали в неотапливаемых церквах. Утром выволакивали из храмов и грузили в подводы закоченевшие тела. Вывозили за город, неглубоко закапывали. Под запретом было само слово «казак». За одно это слово могли расстрелять. Без суда и следствия. Раз казак, значит враг, а раз враг, значит к стенке. И неважно, молодой парень это, мальчишка, или древний дед. Родители боялись сказать детям, какого они роду-племени. Многие из ныне живущих казаков и не знают, что они казаки. Под корень изводили. И почти извели. Но, слава Богу, не всех. У казаков корень крепкий. И глубокий.

Мы, нынешние казаки, внуки и правнуки казаков, сумевших выжить, избежать неминуемой смерти. Сегодня открываются архивы, рассекречиваются секретные документы, проводятся раскопки в местах массовых захоронений казаков. Волосы встают дыбом от осознания того, что творили с нашими предками только за то, что они казаки. Мы, потомки, должны об этом помнить. Помнить не для того, чтобы мстить. Помнить для того, чтобы не повторился кошмар геноцида.

Некоторые могут сказать, что не может такое повториться в нашей благополучной стране. Искренне надеюсь на это. Но посмотрите, что творится в совсем недавно благополучной Украине! Сколько пакости и мерзости вылезло из разных щелей! Что они творят! И жгут, и убивают, и грабят! И все нипочём! И, так называемое «демократическое сообщество», ничего не замечает. Почему? Риторический вопрос. Потому что всё это, в конечном счете, направлено против России, против Православия.

Много можно говорить, но надо же что-то и делать. Чтобы не забывались уроки истории, чтобы помнили мы и наши потомки, что произошло с казаками в двадцатом веке, было принято решение о разработке памятной эмблемы, символа геноцида казачества. Много было предложений и обсуждений. Абсолютное большинство казаков, сердцем приняло символическое изображение ЛАЗОРИКА, (так называется степной тюльпан на донском диалекте), предложенное казачьим художником Максимом Ильиновым. Обсуждения, критика, продолжается и сейчас. Чтож, так уж принято у казаков. Каждый волен высказать своё мнение. Но большинство выбрало именно этот символ, эту эмблему, «Лазоревый цветок», «Лазорик».

Изображение можно посмотреть в интернете, оно общедоступно. Там же размещено объяснение символики цвета изображения лазорика. На мой взгляд, на взгляд многих и многих казаков, и изображение, и символика цвета, наиболее полно отражают и саму трагедию почти поголовного уничтожения казаков, и наше возрождение из небытия, и вообще, мировоззрение казака, его отношение к жизни.

Цветок костёр, цветок пламя. Всё начинается с чистого белого цвета внизу изображения. Это и цвет, и исходящий от него свет, символ Господа нашего Исуса Христа и неугасимой лампады. Это маленькая искорка, тлеющий, почти затоптанный уголёк, от которого зажглась одна лучинка, потом другая, потом третья… И вот уже пылает костёр казачьего возрождения. Яркий жёлтый цвет – символ тех казаков, которые сумели выжить, стали родоначальниками следующих поколений, которые передали нам в неприкосновенности наши обычаи и традиции. Жёлтый цвет переходит в оранжевый. Он символизирует тот период, когда казаки жили практически в подполье. Когда массово не уничтожали, но продолжали расстреливать, сажать, унижать. Когда старались стереть из памяти людской саму память о казаках.

Красный цвет – основной. Это не только цвет пролитой казачьей крови. Это цвет исповедания веры Христовой. Ибо на крови мучеников созиждется церковь Христа. А кто есть казаки, безвинно убиенные и умученные, если не мученики? Три лепестка лазорика символизируют Святую Троицу. Бога Отца, Бога Сына, и Бога Духа Святого. Ибо только в лоне церкви православной казаки видят своё существование и на мучения шли с горячей верой в Господа, с верой в то, что не забыто будет имя казачье и их жертва.

И не может быть это забыто.

Некоторые критики говорят, что изображение не похоже на степной тюльпан. И вообще, тюльпаны не везде растут, где живут казаки. Могу сказать, что везде, где живут казаки, цветут лазорики. Они расцветают и будут расцветать в каждом казачьем сердце. Что касается непохожести, так это совсем неуместный вопрос. Это же не ботанический атлас с точным и подробным описанием растения. Это не растение. Это символ! Символ казачьей трагедии. И символ казачьего возрождения...

Как пример, могу привести изображение незабудки, символической эмблемы армянского геноцида. Цветок, изображенный на эмблеме, называется незабудкой. Само название, говорит о том, что армяне всего мира, не собираются забывать геноцид, развязанный против них более ста лет назад в Турции. Но похоже ли это изображение на известный нам с детства невзрачный голубенький придорожный цветочек? Нет! И лепестков у него пять, а не четыре, и цвет другой. Но для всех армян это – незабудка! Так оно и есть. Негоже забывать историю своего народа! Даже самые горькие и страшные её страницы.

И мы не забудем! И символом нашей памяти будет лазорик!

Кстати, о собственно цветке. В различных казачьих говорах он называется по-разному. Уральские (Яицкие) казаки, называют степной тюльпан «таблак». Так вот, кроме красоты, таблак имеет и чисто утилитарное значение. В страшные, голодные годы, когда продотряды вымели из казачьих амбаров всё зерно подчистую, не оставляя ни зёрнышка ни на еду, ни на семена, именно таблак, спас многие и многие жизни. Луковица его вполне съедобна. Целыми посёлками казаки выходили в степь копать таблак спасаясь от голода. Многие спаслись.

Вот такой он, наш лазорик, даёт пищу не только духовную, эстетическую, но и телесную.

Хочу рассказать ещё об одном впечатлении, глубоко личном, которое произвел на меня лазорик. К делу, оно в прямую может и не относится, но расскажу....

С десяток лет назад, были мы с одним моим хорошим приятелем в Сальской степи. Казаки местные пригласили. Прибыли мы как раз в краткий период цветения лазорика. Выехали утром в степь дикую, ни разу не паханную. Степь полыхала!

Сотни, тысячи пламенеющих, как бы светящихся изнутри, алых цветков, покрывала её. На вид, тяжёленькие, крепкие, они волнами чуть колыхались под утренним ветерком. Дух захватило! До конца жизни, не забуду этого зрелища.

Среди казаков существует поверье, что лазорики, это души погибших на чужбине казаков, вернувшиеся в родные земли. У меня родилась мысль, что не только души, но и сердца казачьи, в этих цветах. Очень уж похож на пылающее сердце лазорик. И эти сердца, раз в год ненадолго, всего на две недели, появляющиеся из земли на тонких зеленых стеблях, а потом исчезающие, так же неожиданно, как и появились, заставляет биться в унисон с ними сердца казаков ныне живущих. Это настоящий символ! Символ преемственности поколений. Символ жизни вечной.

Мне, грешным делом, захотелось увезти один цветок с собой, посадить в Санкт Петербургском дворике. Принялись мы с приятелем осторожно выкапывать один лазорик. Дело это казалось нехитрым. Подумаешь, цветок выкопать! Сначала разгребали пахучую весеннюю землю руками. Но корень уходил всё глубже и глубже. Стали ковырять ножами. Не получилось. Приятель принёс из машины сапёрную лопатку. Дело пошло веселей. Наконец добрались до луковицы. Освободили от земли, осторожно отряхнули корешки. Перед нами лежал алый цветок на длинном стебле, заканчивавшимся небольшой луковичкой. Сверху зеленый, в подземной части белый. Приятель взял рулетку, замерил. Подземная часть оказалась длиной более сорока сантиметров. Глубокие корни у лазорика!

Каждую весну он выбрасывает мощную зеленую стрелку, на которой раскрывается цветок невиданной красоты. Но красота эта быстротечна. Облетают алые лепестки. Степь покрывается весенним разнотравьем. Но зеленеет недолго. Палящее солнце нещадно убивает, высушивает всё, до чего может дотянуться своими лучами. В степи остается только неприхотливая полынь, да Богородская пахучая трава Чабер. Глубоко в земле, скрывается от невыносимой жары и сухости лазорик. Глубоки его корни. Приходит зима. Намокают высушенные солнцем перепутанные степные травинки. Преют, гниют, превращаясь постепенно в чернозём. Ежегодный слой вновь образующегося чернозёма тонок, меньше миллиметра в год. Но он образуется каждый год. За годы, десятилетия, столетия и миллионолетия, степь покрылась слоем чернозема, в некоторых местах достигающая толщины двух метров! Чернозём пашут люди, сеют пшеницу и другие злаки, убирают богатый урожай. Но в некоторых местах, неудобьях, недоступных плугу, сохранилась первозданная, реликтовая степь. В этой то степи, нетронутой железом, и произрастает наш лазорик.

К чему это я?

А вот к чему.

Чернозём образуется ежегодно слоем менее миллиметра. Подземная часть выкопанного нами цветка, составила более сорока сантиметров. Прикиньте, сколько десятков и сотен лет прошло, когда в степи в первый раз появился именно этот цветок! Каждый год он умирает, и каждую весну просыпается. И так сотни лет. Вот она, сказочная Птица-Феникс! Глубоки корни лазорика. Глубоки и наши, казачьи корни. Как бы ни палило нас солнце, как бы не засыпал снег, как бы не пытались уничтожить враги, мы всегда возрождаемся. Возродимся и на этот раз. Потому что корни глубокие.

Возвращаясь к теме символа, эмблемы геноцида казачества, хочу сказать, что казаки не намерены ограничиваться только эмблемами. Принято решение и практически решен вопрос с финансированием не менее важного дела. Мы намерены построить двенадцать православных часовен. В каждом Войске Казачьем по одной. Это будут памятные часовни. Традиция казаков строить часовни в воспоминание подвигов и гибели своих славных предков, имеет свои глубокие и давние корни. Первая такая часовня была построена на Монастырском острове в память о знаменитом Азовском сидении Донских казаков. Большевики эту часовню, естественно разрушили. Не нужна им была память о славных подвигах казаков. Мы, естественно, часовню восстановили. Восстановили по старым рисункам и чертежам. Она и сегодня стоит в излучине Дона, недалеко от Черкасска. Каждый год собираются там казаки на панихиду по убиенным в разное время казакам.

Я думаю, я уверен, и казаки меня поддерживают в том, что пришло время увековечить память о страшных годах геноцида казачества. Символом геноцида станет лазорик, а памятью нерушимой казачьей, встанут часовни.

Корни у нас, казаков, глубокие.

И слава Богу, что мы казаки.

Товарищ Верховного Атамана СКВРиЗ
Ящиков Василий Юрьевич